ИЛИ ДОЛГО ЛИ НАМ ЕЩЕ ЖИТЬ С ФИЛОСОФИЕЙ ОСАЖДЕННОЙ КРЕПОСТИ
Национальной идеей не может быть только поиск внутреннего врага.
До боли знакомым и еще отнюдь не забытым пахнуло из статьи Михаила Юрьева "Внутренний враг и национальная идея" ("КП" , 06. 11. 2004 г. ). Хе базовый смысл -возрождение концепции внутреннего врага (читай: "врага народа"), причем не простое, а с глубокомысленной "теоретической подкладкой". Появление статьи не может не вызвать вполне закономерных вопросов. Что это - ностальгия по сталинским временам? Или нечто иное?
Автор как минимум не в ладах с Конституцией страны и уже потому, мягко выражаясь, неубедителен. Или, возможно, излишне самонадеян? О правдоподобности такого допущения говорят претензии г-на Юрьева ни более, ни менее как на роль великого политика - а именно так он называет тех, кто "правильно улавливает и излагает чеканным языком" национальную идею (стиль-то какой!). Вот он и чеканит пять пунктов этой самой многострадальной идеи.
С первым из них трудно не согласиться: "Россия есть и должна быть великим государством". Но зачем же это величие ассоциировать со скопищем голодных рабов? Ведь сие не величие, а пародия на него. И зачем Россию должен бояться мир? С философией осажденной крепости, готовой воевать со всем миром, уже жили. Итог - экономический крах, а потом и развал СССР - хорошо известен.
Совершенно антиконституционным выглядит второй пункт юрьевской чеканки. Вопреки его утверждениям Россия в соответствии с Конституцией - светское, а не православное государство, а религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом, о чем недвусмысленно говорится в статье 14 Основного закона. М. Юрьеву не нравятся, например, ислам, который исповедует значительная часть населения страны, или, скажем, буддизм? Но от этого они не перестают быть российскими религиями. И не забыл ли он, что православие - лишь часть христианства?
Россия - многонациональное государство. Такое государство, в котором главным критерием принадлежности к стране является российское гражданство, а не что бы то ни было иное. А что касается безразличия к "нациям нероссийским" , то г-н Юрьев имеет полное право его испытывать: ведь есть такое понятие - свобода мнений, кстати, тоже закрепленное в Конституции. И этот крайний шовинизм автора оставим на его совести.
Хотя, если он считает себя государственником (а судя по употребляемым словам и выражениям, он претендует именно на это), не грех было бы понимать, что для России нет ничего более губительного, чем делить ее население на русских и нерусских, на православных и неправославных, по любым другим признакам.
Но и это не апофеоз. Оказывается, "Россия есть и должна быть имперским государством". А мы-то, темные и необразованные, думали, что "Россия есть демократическое федеративное государство с республиканской формой правления" , о чем со всей определенностью говорится в статье 1 Конституции.
Полным диссонансом на фоне сказанного выглядит утверждение г-на Юрьева о том, что Россия должна быть свободным государством. Но и здесь он (уже напрямую) спорит с Конституцией. Оказывается, права и свободы "далеко не во всем совпадают с конституционными" , а права человека во многом сводятся к принципу сугубо ЛИЧНОЙ ответственности.
Символично, что г-н Юрьев претендует не только на то, чтобы быть автором национальной идеи, причем весьма специфичной, но и на роль высшего судии. По крайней мере, пользуясь его собственным выражением, отделяет овец от козлищ он лихо, записывая при этом во "враги" практически всех, кто с ним не согласен. Да и его "не враги" очень сильно смахивают на "почти врагов" или, во всяком случае, граждан второго сорта.
Впрочем, так открыто о несогласии лично с ним он это не формулирует: скромность, видимо, не позволяет... Зато становится ясно, что для него национальная идея - это поиски внутреннего врага.
Здесь автор не особенно оригинален: он судорожно нащупывает "грань между нормальным плюрализмом мнений... и идеями, чуждыми и враждебными стране" вполне в духе печально знаменитых статей сталинского и брежневского уголовных кодексов, по которым людей мыслящих иначе, чем предписано (по терминологии г-на Юрьева - "врагов"), без малейших колебаний сажали в лагеря или в психушки именно за идеи, которые сочли чуждыми и враждебными.
Весьма трогательно и даже как-то наивно автор проговаривается, обосновывая необходимость национальной идеи. Во избежание недоразумения процитируем: "Нельзя вводить понятие внутреннего врага, не имея осознанной национальной идеи, потому что национальная идея и есть то самое, посягающий на что и должен считаться врагом". При переводе с ура-патриотического на русский получается, что национальная идея нужна г-ну Юрьеву исключительно для того, чтобы узаконить внутреннего врага.
Источник: Комсомольская правда
|
